О Господи, я сама это сделала!
Сделала из себя посмешище.
Ее мысли перенеслись к Чарльзу. Если он узнает обо мне и Билли, он сочтет меня сексуально озабоченной, развратной бабенкой… Лучше умереть… А что это за шум? Кажется, водитель включил пленку с классической музыкой? Надо успокоиться и все обдумать… Ведь пока все находится в цивилизованных рамках, все шито-крыто. Я успею выбраться из сточной канавы до того, как эта деревенщина, голливудская потаскуха растрезвонит о Билли и начнет раздевать меня перед моими врагами.
Такси остановилось. Позвав швейцара и приказав ему расплатиться, она неуверенной походкой вошла в здание. Но здесь, в здании, с ней произошла метаморфоза. Если до этого ее мысли перескакивали с одного предмета на другой, то сейчас она стала размышлять последовательно и без паники.
Я не стану посмешищем для людей, твердо сказала она себе, входя в лифт.
Я не должна рисковать потерей уважения Чарльза.
Билли сидел на диване с большим желтым блокнотом на коленях. Он перенял привычку Мэрилин и Джошуа делать записи и сейчас, когда финансовая поддержка его фильму была гарантирована, в его голове начали возникать варианты комедийных ситуаций.
Отложив блокнот, он присвистнул.
— Привет, очаровательная леди в не менее очаровательном костюме!
— Хотела доставить тебе удовольствие, — сказала Алфея. Не фальшиво ли прозвучала эта ее реплика? — Ты ни на миллиметр не сдвинулся с того места, на котором я оставила тебя.
— Мне хотелось закончить. Мысли так и фонтанировали. Хочешь послушать?
— Давай, — сказала она, садясь рядом и устремив на него слишком уж преданный взгляд.
Рот Билли открывался и закрывался, он жестикулировал и подскакивал. Она понимала, что он с юмором пересказывает ей финальную сцену, но смысл слов проходил мимо нее.
Она никогда раньше не задумывалась, какие чувства испытывает к Билли. Он вернул ей молодость и вкус к жизни. Он спал, свернувшись калачиком. Он говорил цветисто и дерзко. Он смотрел на нее влюбленными глазами. Его член постоянно был в состоянии эрекции — кстати, почему я стала такой ненасытной в последние месяцы? Ты сладкая женщина, говорил он. В его объятиях она чувствовала себя нормальным человеком.
Билли вопросительно посмотрел на нее.
— Ну как?
— Великолепно.
— Ты очень искусно прячешь восторг.
Она сложила губы в нечто, напоминающее улыбку. Он посмотрел на нее серьезно и сочувственно, затем наклонился, нежно поцеловал и стал гладить ее волосы.
— Опять тоска зеленая достала тебя?
— Просто я устала. Эта ночь, — она попыталась изобразить лукавый взгляд, — несколько меня утомила.
— Послушай, не пытайся дурачить старину доктора Ферно. Он крупный специалист по тебе. Скажи мне, в чем дело, я снова расцелую тебя, и тебе станет легче.
— Я только что виделась с твоей матерью, — сказала она и тут же замолчала. Надо ли говорить ему об этом?
— С моей матерью? Мэрилин Ферно, известной как Рейн Фэрберн?
— Да.
— Когда я разговаривал вчера с отцом, он сказал, что она отправилась на курорт для толстяков.
— Она в отеле «Редженси». Номер тысяча восемьсот три.
Билли медленно опустился на оттоманку, обхватил руками костлявые колени. Через несколько мгновений он сказал:
— Попробую угадать… Она приезжает сюда инкогнито с целью уговорить тебя бросить меня в море любвеобильных девиц, в коем я обычно и плескался.
Откуда-то донеслись звуки музыки.
— И? — Билли согнул палец. — Что ты сказала ей?
— Я была настолько сердита, что трудно вспомнить. — Алфея покрутила головой. — Билли, в твоей комнате включено радио?
— Нет… А что она сказала?
— Очень странно… Похоже на Моцарта.
— Ты понимаешь, что я вполне серьезно спрашиваю?
— На мои слова она ответила: «Ступай отсюда прочь, ведьма!»
— Какое нахальство! Сама выходит замуж за парнишку, который старше моей бабушки, а тут устраивает бучу из-за того, что я влюбился в даму, которая старше меня всего лишь на несколько лет.
— Некоторое преимущество всегда имеет тот, кто на стороне молодых.
— Это тебе сказал прадедушка Фирелли?
Музыка стала громче, и играли явно этот ужасный концерт Моцарта для валторны с оркестром.
— Я уверена, что где-то играет радио или магнитофон.
— Ну зачем ты все время меняешь тему? — Билли вскочил на ноги. — Знаешь, мне иногда приходит в голову, что ты согласилась финансировать мой фильм, чтобы вручить мне утешительный приз.
— Что бы ни случилось, ты можешь рассчитывать на финансовую поддержку твоего фильма.
— Это вдохновляет, — ответил он бодро, но во взгляде его читалась тревога.
— Билли, пожалуйста, пойди и выключи это дурацкое радио! — Алфея не могла скрыть дрожи в голосе.
— Да не играет там никакое радио! — Он внезапно бросился к ней, поднял ее на ноги и крепко прижал к себе.
Алфея почувствовала, что взмокла от желания.
Она была недовольна тем, что так быстро ответила ему, что ее губы стали покрывать поцелуями его лицо, что ее бесстыдные руки забрались к нему в джинсы, что вздрагивает и дергается ее таз.
И тем не менее, находясь в окружении бесценных античных ваз, она прижалась к юному сыну Мэрилин Уэйс.
— Пойдем на кровать, — пробормотал Билли и поднял ее на руки с удивительной для этого худого тела силой. Она застонала от восторга и страсти, когда он поставил ее на колени перед кроватью. Он спустил колготки до туфель и прижался к обнажившимся ягодицам. Она снова вскрикнула, а затем крики не стихали, лишь менялась их тональность.