Все и немного больше - Страница 33

Девушки поспешно отодвинулись, и Мэрилин бросилась к двери. За ней последовала Нолаби.

Би-Джей, прочитав рассказы Линка, успела понять, что любовь Мэрилин к ее брату отнюдь не стала прошлым.

— Ты слишком спешишь, папа. Мама права, ты одержим нетерпением. Ну почему ты не дал Мэрилин время прийти в себя?

— Моя щедрость велика и стремительна, — мрачно сказал он. — Вечер окончен, девочки. Уходим отсюда.

Поднялся ветер, за окнами «Тропиков» зашелестели пальмы. В вестибюле Нолаби энергично, но тихим голосом что-то говорила Мэрилин.

Когда появились Джошуа и девушки, Нолаби обратилась к нему:

— Мэрилин хочет кое-что сказать вам.

— Мистер Ферно, — пробормотала Мэрилин, — я сожалею, что повела себя с вами таким образом. Вы предоставляете мне замечательную возможность, и я вам очень благодарна.

— Ваш инстинкт правильно подсказал вам, что нужно отказаться. Киноиндустрия — это настоящий зверинец. Вы должны быть готовы к тому, чтобы пробиваться через все это гов… через эту грязь.

— Я буду много работать, — сказала Мэрилин.

— Я думаю, что этот сюрприз был для нее слишком неожиданным, — сказала Нолаби. — И это возбуждение от пьесы Би-Джей и все такое…

Мэрилин кивнула. Сейчас она была совсем непохожа на жизнерадостную девчонку, которую сыграла в спектакле, а скорее напоминала нежную, легкоранимую героиню Пуччини, и пронзительные глаза Джошуа это увидели.

Они прошли по пандусу и остановились возле тротуара. Здесь, в районе четырехсотого квартала Родео-драйв, незастроенные участки между специализированными магазинами и превращенными в офисы старыми домами смотрелись, как впадины от выпавших зубов. Вверху светился огнями художественный институт Генри Лиззауэра.

Когда подали вместительный «линкольн», из двери с бамбуковой занавеской выбежала девушка-фотограф.

— Мистер Ферно! Мистер Ферно! — закричала она, размахивая пакетом. — Вот ваши фотографии.

13

Арт Гаррисон, энергичный мужчина почти карликового роста, делал вид, что о кино знает все, но управлял компанией скорее по наитию. Он смотрел кинопробу предложенной Джошуа девушки (наверняка одна из милашек этого талантливого тельца) со вполне оправданным кислым выражением лица. Слабо подготовленная дилетантка явно переигрывала, слишком много жестикулировала, обращаясь к невидимой аудитории. Еще не выключили проектор, а подхалимы Гаррисона уже стали отпускать скабрезные остроты по поводу ее игры. Они замолчали, когда их шеф попросил прокрутить кинопробу снова.

Она довольно фотогенична, решил Гаррисон. Отлично сложена. А эти большие, испуганные глаза способны разбередить душу.

Леланд Хейуорд был одним из наиболее влиятельных людей в Голливуде. Его клиент и друг уговорил Леланда стать агентом новенькой. Обычно тот, кого представлял Хейуорд, имел высшие ставки. Но Хейуорд тоже видел кинопробу. Переговоры длились не более пяти минут. Леланд Хейуорд от имени Мэрилин принял все условия компании «Магнум пикчерз».

Через два дня после закрытия школы Беверли Хиллз на летние каникулы Нолаби поставила подпись вместо своей несовершеннолетней дочери под контрактом на семь лет с шестимесячным испытательным сроком. Это была узаконенная в Соединенных Штатах своего рода форма рабства.

Что касается материальной стороны, то Мэрилин почувствовала себя богачкой. В первый год ее зарплата составляла сто пятьдесят долларов в неделю и в три раза превышала зарплату Нолаби, если та не подрабатывала сверхурочно. Но прежде чем начать тратить эти деньги, Мэрилин должна была заплатить десять процентов агенту, внести взносы в Союз киноактеров, в местный бюджет, в Красный Крест и купить облигации военного займа. Ей необходимы были платья — «Магнум» требовала, чтобы ее звезды выглядели на публике эффектно, — и подержанный «шевроле» для поездок в Голливуд.

За те летние месяцы, пока Мэрилин готовилась к новой деятельности, Нолаби активно училась у старшей дочери, как нужно ходить, разговаривать, стоять, сидеть, улыбаться, расчесывать волосы, пользоваться косметикой, позировать при фотографировании и общаться с прессой.

В это лето для Рой началась самостоятельная жизнь. С момента переезда в Беверли Хиллз она коротала жаркие летние дни в одиночестве (Мэрилин летом работала цветочницей).

Сейчас рядом была Алфея.

По утрам негритянка Млисс подвозила ее к дому Уэйсов, и две девушки садились на траву возле гаража и решали, что им в этот день предпринять. Иногда они просто оставались дома в пустой квартире. Они рассматривали журналы Нолаби о кинозвездах, интересуясь подробностями их жизни. Рой выдавливала сок лимона себе на лицо, руки, небольшие округлые груди, топорщившиеся под купальником.

— Оливия де Хавилланд говорит, что лимонный сок очень помогает от веснушек!

Алфея растирала лицо солью с овсянкой, что, по заверению Клодетт Колберт, помогает избавиться от белых угрей. Они мыли волосы клейкой массой из старых обмылков, которая служила Уэйсам шампунем, после чего Рой смачивала волосы уксусом и изо всех сил расчесывала их, пытаясь расправить упрямые завитки. Они часами делали друг другу маникюр, тщательно выдерживая форму полумесяца у основания ногтей. Они помогали друг другу наносить на лицо косметику, выщипывать новым пинцетом брови и даже брить ноги.

Иногда они отправлялись в магазины на Беверли-драйв, где порой едва не сводили с ума продавщиц своей осторожностью и капризами. Чаще всего они ничего не покупали, но иногда не могли устоять перед сережками с подвешенными звездочками, которые еле слышно позвякивали, или перед крупными искусственными цветами для украшения прически а-ля Помпадур.