Все и немного больше - Страница 40

— Ее вполне можно назвать «покоями».

— Похоже, родители ее вполне симпатичные люди. Как ты думаешь, почему Алфея не хочет, чтобы ты встречалась с ними?

Рой закрыла глаза. Она давно мечтала о том, чтобы вот так пошептаться ночью с матерью, как это делала Мэрилин, но цена подобных откровенных разговоров может оказаться слишком дорогой. Рассказать о намеках Алфеи, касающихся ее родителей, или о своих собственных догадках — значит выдавать подругу.

— Знаешь, мама, многие дети предпочитают кое о чем помалкивать… Я страшно устала.

— Спокойной ночи, добрых снов тебе, моя кудрявая, — сказала Нолаби, поцеловала дочь в лоб и сползла с кровати.

16

Алфея тоже не спала.

Она лежала на спине — в той позе, в которой обычно засыпала, но все мышцы ее были напряжены, лицо полыхало, а в памяти прокручивались события минувшего дня. Утром, когда миссис Уэйс принудила Рой посетить «Бельведер», Алфея с трудом поборола в себе тошноту. Это была ее застарелая болезнь. Неужели она всегда будет испытывать такую отчаянную беспомощность перед людьми?

В раннем детстве Алфея находила жизнь в «Бельведере» вполне сносной, а временами даже счастливой. Гувернантка и преподаватели давали ей уроки до одиннадцати лет, после чего она стала обучаться в школе для девочек. Впечатлительная и робкая, к тому же поздно поступившая в школу, она чувствовала себя изгоем. Когда девчонкам стадо известно, что она отпрыск семейства Койнов, ее тут же окрестили Ваше высочество. Алфея разумом понимала, что дразнили ее так из-за богатства, но в глубине души ее мучил вопрос: не догадываются ли одноклассники о ее позоре? Не обладают ли они неведомым ей, но известным им ключом, с помощью которого узнают, что она отверженная?

Она воевала с родителями до тех пор, пока те скрепя сердце позволили ей перейти в школу Беверли Хиллз. Здесь у нее появилась первая подруга. Часы, которые она проводила с Рой в семье Уэйсов, в их смешной маленькой квартирке, были счастливейшими в ее жизни. Потерять Рой было для нее смерти подобно, поэтому она боялась пригласить ее в «Бельведер». Но к ее удивлению карие глазки Рой продолжали излучать доброе чувство к ней даже после того, как она увидела место ее обитания и узнала девичью фамилию ее матери. По какой-то непонятной причине эта верность заставила Алфею посмотреть на подругу несколько свысока. И, возможно, это чувство превосходства над Рой породило искушение во время прослушивания симфонии Чайковского открыть всю отвратительную правду о себе.

Алфея беспокойно заворочалась, уставившись открытыми глазами в ночную черноту. Ситцевые занавески на окнах были с тройной подкладкой, так что в комнату не проникал ни единый лучик света.

В канун Нового года, когда ей было десять лет, было так же темно… Она почувствовала, как ее начинает колотить дрожь при воспоминании о той ночи…

За окном позванивали сосульки на деревьях, где-то стрекотал сверчок. На фоне этих звуков в ее комнате раздался треск половицы.

Сон слетел с Алфеи, сердце гулко заколотилось. Собрав последние остатки мужества, она открыла глаза.

Ночник не горел. Вокруг была чернота. Ее охватил ужас.

Большая десятилетняя девочка не должна бояться спать в комнате без лампы у кровати, обнимая ее, говорила мать. Отец придумал компромиссный выход — он был гением по части улаживания трений между ними. Он предложил включать маленький ночник в раздевалке, оставлять дверь открытой, и Алфее будет видна с кровати тонкая полоска света. Как это она забыла включить ночник?

Затем она услышала звук, похожий на вздох животного.

Ей сразу вспомнились истории о привидениях, которые она слышала от Млисс, и страшные рассказы, которые читала сама, о злых духах, демонах и оборотнях. Но все эти ужасы происходили или в глубоком прошлом, или в далеких Тевтонских горах. А сейчас был промежуток между 31 декабря 1938 года и 1 января 1939 года. Вечером отец принес в ее комнату бутылку шампанского, и они втроем чокнулись бокалами, после чего родители отправились на новогодний бал. Здесь было не то место, где водится всякая нечисть, это ведь Беверли Хиллз, Калифорния, США.

— Кто… там? — Ночная тьма поглотила ее вопрос.

На этот раз скрип послышался ближе. Она услышала чьи-то шаги.

Однажды кошка подобралась к клетке, где обитал длиннохвостый попугай. С какой отчаянной скоростью бедная птица захлопала крыльями! Именно так у Алфеи сейчас трепыхалось сердце.

— Уходи, — сказала она дрожащим шепотом. — Пожалуйста, ну пожалуйста, уходи…

Тяжелое тело прислонилось к кровати, покачнув ее. Алфея почувствовала дыхание и запах спиртного. С прерывистым стоном тело навалилось ей на грудь, чье-то жаркое, влажное лицо ткнулось в ее лицо.

По колючим щекам и хрустящей рубашке она поняла, что это был не какой-нибудь потусторонний злой дух, а человек во плоти.

— У моего папы есть ружье, — прошептала она, стараясь выглядеть храброй, хотя понимала, что это ей не удается. — Он придет и убьет тебя.

Мужчина прижался ртом к ее рту, изображая поцелуй, но она ощущала лишь слюни, перегар, зубы и огромный, хищный язык. Она боролась, отбивалась руками, пиналась ногами. Но Алфея была всего лишь худенькой, перепуганной десятилетней девочкой, а противостоял ей взрослый мужчина.

Руки мужчины елозили по ее плечам, по трепещущей, по-детски плоской груди, опускались ниже, лаская живот и пупок, и эти ласки не были жестокими, они были просто неожиданными. Быстрым движением он стянул с нее пижамные брюки. Его жадные пальцы коснулись ягодиц и интимных мест, которые до этого не трогал никто. Даже когда она была совсем маленькой, Млисс отдавала ей губку, чтобы она сама помыла себе между ног. Алфея знала, что трогать это место пальцами не только больно, но и стыдно.